Семейный альбом

У наших котеек он тоже есть.

Была когда-то и Тася юна и наивна.

Мы взяли ее из нашей ветклиники по предложению Глории, лечившей, а когда пришло время - и кремировавшей нашу верную спутницу Фаину, которая сменила вместе с нами три страны, по три жилища в каждой. Тасе было уже месяца три, это была девица со сформировавшимся характером - достаточно независимым, но не вредным. Умная, осторожная, деликатная киса любила ласки, но в меру, демонстрировала поразительную гибкость и прыгучесть, а во тинейджерстве ушла в загулы. Однажды, когда она отсутствовала три недели, мы решили, что кохи нам больше не видать, и обрели Симочку.

На следующий день вернулась Тася. И растерялась. Мальца, однако, не обидела. Выслушав наши заверения (подкрепленные лакомствами и ласками), что наш дом - по-прежнему ее дом, где ее любят, она выработала к Симу отношение не то матери, не то старшей сестры. Вылизывала его, играла, наблюдала, порой и воспитывала лапой по ушам.

Можно сказать, он стал ее первым приемным сыном. И удачным. Красивым и умным, слегка перебалованным, склонным к сибаритству и рефлексии, повышенно ласковым и, как оказалось впоследствии, ответственным.

Тем не менее, когда Тася в первый раз принесла потомство в подоле, Сим очень перенервничал.Ему еще не было года, и он не врубался, что происходит со старшей подружкой, почему та не играет, а, наоборот, гоняет его от себя, и что это там пищит,
и каковы будут последствия для него лично.

Мы тоже малышей тискали и баловали, и Симочке, должно быть, казалось, что все рухнуло. Пришлось и его заверить, что молодежь у нас в доме не задержится, а он - наш, любимый, ныне и присно.

Тася, к нашему удивлению, оказалась потрясающей родительницей. Даром что гулёна - в первые дни вообще не отходила от малышни дальше миски или коробки с песком; и позже отлучалась ненадолго; тщательно их вылизывала, так что никаких проблем с ушками-глазками у ее детей отродясь не бывало, и сами они, еще не открыв толком глаза, уже пытались умываться; строго блюла дисциплину, по мере взросления дистанцируясь от потомства и наблюдая их игры на расстоянии, - в общем, наблюдать за ней одно удовольствие. Параллельно она и Симу прививала правильное отношение к малышне.

Вскоре мелкота уже безбоязненно прыгала по большому клыкастому дядьке,

 грызла ему уши и тут же на нем засыпала, а он лишь безмятежно улыбался.

Симкина помощь по присмотру и воспитанию оказалась очень кстати: известное дело, маленькие детки - маленькие бедки. Все тасины порождения умны и собою лепы, но характерами, как и мастью, традиционно очень разные. И при взрослении это сказывалось. Были среди них нервные и пугливые, любопытные и осторожные, ленивые и настойчивые.









Кто сызмальства рвался к свободе, кто к знаниям,

и без конфликтов с матерью, настаивавшей на неукоснительной гигиене, когда на нее нет времени, ибо нужно постигать мир, тоже, конечно, не обошлось.

В конце концов мы отвезли всех троих доктору Глории, ибо еще не знали, куда их девать, - Глория по доброте душевной иногда пристраивала живность в хорошие руки своих клиентов, как нам пристроила Тасю.

А вскоре получили следующую партию - уже четверых.

 На сей раз Сим был вооружен знаниями, опытом и моральной готовностью. Он сидел у ложа родильницы и утешительно ее облизывал. Тася не возражала, даже требовала его рядом, - с тех пор так и повелось. Правда, у Симы все-таки психика долго не выдерживает - примерно в середине процесса он засыпает прямо рядом с лезущими на свет малышами. Мужик все же.
Потом он деловито проверял колыбель всякий раз по возвращении с прогулки или перед сном.  

 

 Когда молодняк подрастает, наш падре путативо (приемный отец, сокращенно Пепе) частенько отпускает Тасю отдыхать (а если изредка возражает, та его ставит на дежурство явочным порядком).

 

 Он следит, чтобы юнцы никуда не влезли и ниоткуда не свалились, играет с ними, купает их.

Это очень кстати: Таськин молодняк, как правило, весьма любознателен. В нежном возрасте они уже тычутся куда ни попадя, а умаявшись, вырубаются одномоментно где попало. У меня на пузе, например.

Подросшую четверку мы вынесли на ближайший базарчик и, к нашему удивлению, за полчаса нашли хозяев всем. Пушу, в частности, забрала немолодая чета французов. А пеструю кошечку и ее рыжего братца - торговавшие здесь же испанские фермеры, у которых несколько дней назад умерли, отравившись, четверо котов из пяти. И выживший кот, и хозяева были в тяжкой депрессии.



2 марта сего года Тася принесла лишь двоих братьев, - но зато каких!

Васисуалий и Мэтью родились уже чуть ли не вдвое крупнее  предыдущих котят.

 

 

Все мамино молоко и вся наша забота принадлежали им двоим, отчего коты росли толстыми и ленивыми.

Зато повышенно ласковыми и вдумчивыми.
По очереди лежали шалью на шее бабушки или где-нибудь у нее под боком. Отвисшие брюшки быстро подтянулись, когда они принялись осваивать новые территории, а ласковость осталась.


Потом Мотька остался один - Васю забрала дашкина одноклассница. А спустя еще недельку он... отправился к старшим брату с сестрой.

 Те самые фермеры, уже без следа депрессии, позже показывали нам фото всех котов - и своего старика, и наших предыдущих малышей, рыжика с пеструшкой, которые уже совсем не малыши, а толстые, деловитые, уверенные в себе взрослые особи. И среди них на подушке восседает довольный, улыбающийся Мотька, всеобщий любимец, умник и красавец. А как он плакал и цеплялся за бабушку на базаре, не понимая, куда его уносят...

Нынешний приплод - снова четверо, снова та же цветовая схема (черный, серый, два рыжих), снова Сим суетится вокруг, но пока дистанцируется, а Тася неотлучно выкармливает-вылизывает своих сокровищ, да и Симочку в благодарность за хорошее отношение не забывает помыть. 

Семейный альбом будет пополняться.

 
(Пы. Сы: Уфф! Неужто я это сделала?..)